В теме авиазавода я хочу описать один случай, свидетелем которого я стал. Это произошло весной 1972 года, в конце марта. Завод готовился торжественно, впервые отправить в полет своим «ходом» сверхзвуковой Ту-144. Это была третья машина, а две первые были по частям перевезены в Москву и там, в Жуковском, собраны. Накануне прилетел Ту-134 из Жуковского, на нем прилетели члены комиссии, Главный конструктор Туполев (сын Андрея Николаевича) и экипаж Михаила Козлова, который на следующий год погибнет в катастрофе Ту-144 на Международном авиасалоне во Франции, в Ле-Бурже. А командиром на Ту-134, который привез комиссию и экипаж, был известный летчик-испытатель Елян, который впервые поднял в небо Ту-144.
В тот же день Ту-144 совершил две пробежки по нашей заводской полосе, а вылет для перегонки в Жуковский был назначен на следующий день. На закрепленный за мной в заводском летном отряде Ан-2, привезли большой, с человеческий рост, продолговатый «мешок» из синтетической ткани со специальными застежками и «молниями». К одному концу «мешка» крепился грузовой парашют. Вытяжной фал я пристегнул карабином к предназначенному для этого тросу. Это был аварийный груз с радиомаяком и предназначался для сброса над местом аварии или вынужденной посадки опытного самолета в случае «чего». Задача нашему Ан-2 была следующая – после взлета Ту-144 мы сразу вылетаем вслед за ним и летим в сторону Липецка. Если что то на этом участке случится, мы начинаем поиск, обнаружив место падения – сбрасываем «мешок». Если самолет прошел «нашу» зону ответственности, то мы садимся в Липецке на военном аэродроме, который назначили запасным для перелета опытной машины. Туда накануне уехал наш заводской диспетчер, и в случае посадки на запасном – он должен был руководить заходом на посадку. Этого диспетчера мы и должны были забрать из Липецка и привезти домой.
Утром я быстро подготовил наш Ан-2 к полету, однако погода была неважная – низкая облачность, с утра туманило. Но Ту-144 готовили к вылету, там «суетилось» много народа и машин. Часов в 10 утра на полосу выехали специальные машины «пылесосы» - ездили по полосе, чистили ее. А потом, когда машины ушли – на полосу выгнали огромную массу работников ЛИСа, - «техноту», построили их плотной цепью и они пошли по взлетной полосе от начала и до конца, туда и обратно, собирая всю «мелочевку», которая могла остаться на полосе. Уже тогда я понимал, что это по меньшей мере «странно», -неужели всегда так будут готовить полосу для взлета Ту-144 ?! Да кому же тогда нужен будет такой «современный» самолет? Этак вся авиация остановится – только и будут все аэродромные службы делать, что вылизывать полосу. Но от посторонних «предметов» в тот день полосу все же очистили капитально.
Туман постепенно рассеялся, но плотная облачность висела и не думала расходиться. После обеда нашему экипажу дали команду перерулить через полосу, и стать недалеко от полосы, на траве, напротив ВПП. Мы перерулили, выключили двигатель и втроем – командир, второй пилот и я, стояли у самолета и наблюдали весь процесс приготовления, - от нашего места до стоянки летно-испытательной станции (ЛИС) было метров 300. Постепенно на аэродроме в районе готовящегося самолета стали собираться люди. На заводе раньше была прекращена работа, и часам к 15 у самолета начался митинг. Было море людей, собрался весь завод – провожать своего «первенца». Затем запустился и взлетел Ту-134 под управлением Еляна. В первом салоне на левом борту у него был снят один иллюминатор. Там, на специальном кронштейне стояла кинокамера для съемки всех фаз взлета Ту-144.
Пока Ту-134 летал кругами над городом, Ту-144 с экипажем отбуксировали на полосу и установили на торце ВПП, на самых крайних плитах. Сбоку, слева от самолета, установили какую то установку на колесах. От нее протянули кабель и подсоединили к разъему на борту. Возле установки стояла группа инженеров. Они работали у пульта этой установки, - насколько я понял, они тестировали работу всех систем и двигателей перед взлетом с записью на самописцы. Самолет запустил двигатели, прогрел их, по одному выводил на разные режимы, - видимо по команде этих «ребят» возле установки. Там же находился и кто то из КБ Туполева. Затем установку отсоединили от самолета, и от туда сразу отъехала машина, которая присоединилась к кавалькаде легковых машин у ЛИСа. Машины на большой скорости помчались вдоль взлетной полосы по сухой траве к противоположному концу полосы, и там выстроились в ряд, - в месте предполагаемого отрыва самолета. Все было «серьезно», сразу было видно, что свершается какое то очень важное, государственное дело. Ту-144 выпустил маленькие крылышки на фюзеляже – позади кабины пилотов. Это, кстати, была доработка, - на первых двух образцах этих «крылышек» не было. Все работники завода, затаив дыхание, ждали взлета. Вдали, в районе 4-го разворота, показался заходящий на заводской аэродром Ту-134 под управлением Еляна. Видно было, что он шел «целясь» не на полосу, а параллельно ей метров на 50-70 правее, чтобы с левого борта снимать взлетающий «144»-й. Он летел с выпущенными закрылками и шел довольно низко. До начала взлета Ту-144 оставались мгновенья…
И вот в этот самый момент, примерно напротив нас, с «той» стороны взлетной полосы, из пожухлой мартовской травы на полосу лениво и медленно вышел здоровенный, лохматый кобель. За стоянками нашего ЛТО вдоль забора завода тянулась большая свалка старых стапелей, оборудования и так называемых «пескослепков» для формовок многих элементов конструкции самолетов. Это были настоящие джунгли, туда никто не осмеливался далеко в одиночку углубляться, так как там водилась большая стая диких собак. Там вперемежку с кустами и деревьями и валялся весь этот заводской хлам, создавая собакам пещеры, укрытия и лабиринты. Несколько раз военизированная охрана завода производил отстрел собак, но популяция их не исчезала. Мы, «технота» ЛТО, часто видели этих собак, нас они побаивались, и на стоянки наших самолетов не заходили. А вот нашего пса «Цыгана», когда тот крутился возле наших самолетов, пытались «увести». Мы много раз наблюдали их, собачьи, хитрости и уловки. «Цыган» не поддавался, если и приближался к ним, то всегда пугливо озирался на нас, и когда к нему пытались приблизиться «дикие» - сразу бежал к нам. Но потом, однажды ночью, эта дикая стая все же напала на «Цыгана» и загрызла его возле будки, в куски порвали, бедолагу... Но это так, присказка, чтобы была понятна ситуация.
Этот кобель, который вышел на полосу был нам, в ЛТО, «знаком». Он в стае был одним из вожаков, матерый и опытный. Без преувеличения скажу – он вышел на самую средину полосы, развернулся мордой навстречу Ту-144, и присел на бетон, чуть ли не на осевой линии, внимательно глядя на стоящий вдалеке, «свистящий» двигателями самолет. Все это произошло так неожиданно и быстро, что мы, на какое то мгновенье растерялись. Наш командир Сиволдаев Б.Е. заметался, бормоча: - «Может, как то его прогнать, или по радио предупредить, что на полосе собака!..» Он даже попытался метнуться к Ан-2, чтобы по радио сообщить диспетчеру и экипажу о собаке на полосе, но было уже поздно… Ту-144 дал взлетный режим, «134»-й уже подлетал к аэродрому, а диспетчеры, да и вообще все кто был тогда на аэродроме – никто, кроме нас троих, этого кобеля не видел, да и не мог увидеть, - это было довольно далеко от стоянки ЛИСа и находящимися там людьми.
Хоть и грех смеяться, но такого «цирка» на аэродромах я никогда не видел! Самолет включил фары и начал разбег. Из сопел двигателей вырывались четыре полупрозрачных факела пламени. Грохот стоял ужасный, до этого я такого и не слышал, уж очень шумным оказался Ту-144 на взлете. Я впервые видел взлет этого сверхзвукового лайнера, зрелище захватывающее. Но, не менее интересно, было смотреть и за реакцией кобеля! Мы трое постоянно переводили взгляд с разбегающегося самолета на кобеля и обратно! И на самолет смотреть очень интересно, но и на кобеля тоже. О взлете самолета скажу коротко – он быстро набрал скорость, пробежал две трети полосы ( справа от него, низко и чуть сзади летел «134»-й, снимая взлет на камеру), потом резко задрал нос и на фоне серых облаков как какая то фантастическая белая ракета, с четырьмя факелами из сопел, круто, красиво и стремительно ушел вверх и через несколько секунд скрылся в облаках. Ту-134 тоже, пролетая над нами, дал взлетный режим, и вдогонку за «144»-м ушел в облака. Вся огромная толпа работников завода взорвалась бурными аплодисментами! Это и правда была неподдельная радость и гордость за нашу науку и технику, за свой труд, за свой завод!
Однако все, о чем я написал, нам довелось видеть только урывками – в первую очередь мы смотрели на поведения кобеля. Была опасность, что он мог попасть под колеса, а то и в воздухозаборник одного из двигателей. Да, эта собака дала тогда нам повод поволноваться! Поведение кобеля было следующее: вначале он сидел на полосе и внимательно смотрел на ревущий самолет. Когда самолет начал разбег – звук стал громче и самолет начал приближаться. Кобель в первое мгновение навострил уши, затем вытянул морду, всматриваясь в источник беспокойства, затем приподнял зад, и весь напрягся. Но все же продолжал какое то время стоять на месте. Наконец до него дошло, что эта ревущая «штука» очень быстро стала приближаться, да еще грохот нарастал чрезвычайно интенсивно. Тогда кобель, вместо того, чтобы убежать в сторону, в траву, откуда пришел, резко развернулся и дал такого стрекача по полосе, причем, не сворачивая, а строго по оси! Лап не было видно, буквально летел! Время от времени он резко оглядывался назад. Без преувеличения скажу – по его попытке еще «увеличить» скорость стало ясно – его охватил необузданный животный страх. Он же прекрасно видел, что эта «штука» его нагоняет, стала огромных размеров, а какой был грохот! В какой то момент стало даже страшно, - создалось впечатление, что собака вот - вот попадет, если не в двигатель, то под колеса – точно.
Наконец, у обезумевшего от страха барбоса, что то «сработало» в мозгах… И он, с ужасом оглянувшись в очередной раз, и увидев грохочущий самолет совсем рядом, резко свернул вправо, но не удержался на лапах… Он несколько раз перевернулся, но мгновенно поднялся и продолжил свой безумно скоростной бег, на этот раз вправо от полосы, по высокой сухой траве, делая неимоверно высокие и длинные прыжки. Самолет уже обогнал кобеля, от грохота двигателей содрогался воздух. А кобель то появлялся в прыжке из травы, то исчезал в ней. Господи, как же он бежал!!! Никогда ни до этого, ни после этого, я не видел, чтобы собака могла так быстро бегать, и делать такие огромные прыжки! Кобель мчался, точнее – летел, в направлении железнодорожной станции Придача. Не знаю его дальнейшую судьбу, только больше этого кобеля мы ни со стаей, ни одного, не видели никогда. Либо он тогда сбежал с аэродрома и от родной стаи навсегда, без оглядки, - пока хватило сил, либо подох с перепугу где ни будь на окраине аэродрома…
А мы, «переведя дух» после увиденного, сели в самолет, запустились и улетели в Липецк. Там подрулили к КДП, остановились не выключая двигателя, к нам на машине подвезли нашего заводского диспетчера. Он зашел в самолет, мы развернулись, вырулили и сразу же улетели назад. Диспетчер, когда зашел в самолет, сказал, что «144»-й уже благополучно долетел и сел в Жуковском, - только что пришло сообщение.
К сожалению, судьба конкретно этого самолета, который при первом своем взлете едва не раздавил бездомного дикого барбоса, оказалась трагичной. Летом, 3 июня следующего 1973 года, во Франции, этот Ту-144 СССР-77102 разбился во время демонстрационного полета на Международном авиасалоне «Ле-Бурже» под Парижем…
Источники: