Воскресенье, 06.10.2024, 14:06
Тогда, в апреле... Автор © Т. Никитина Стремительно летит время. И вот уже ровно пятнадцать лет определяют нас от трагического события, о котором я должна рассказать. Случившееся на борту самолета Ту-104, выполнявшего рейс по трассе Ленинград - Москва, буквально потрясло людей. По городу ходило множество слухов и разговоров. Подробности же знали только авиаторы. А печать хранила молчание. Ни одному из подготовленных журналистами материалов так и не удалось увидеть свет. Руководители, от которых зависело получение права на публикацию, считали, что глассность в таких вопросах следует ограничивать. Что ж, такие были времена... И в результате практически неизвестными для широкой общественности остались имена мужественных ленинградских авиаторов, и в их числе имя человека, отдавшего жизнь для спасения пассажиров. Так пора, наконец, восстановить справедливость. Открыть старые журналисткие блокноты, восстановив по крупицам события того далекого трагического дня. ...ИТАК, 23 АПРЕЛЯ СЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТОГО ГОДА. Ясный, теплый солнечный день. Многолюдно и оживленно в Ленинградском аэропорту. Спешат на посадку пассажиры, взлетают и садятся самолеты. В рейс на Москву отправился и экипаж командира Ту-104 Вячеслава Янченко. Корабль шел на высоте 7800 метров. Командир включил автопилот. Все приборы и бортовые системы работали нормально. Пассажиры спокойно коротали время в пути. Кто-то читал газету, кто-то беседовал с соседом, а кто-то просто задремал под ровный убаюкивающий шум турбин. Бортпроводницы Лида Еремина и Марина Хохрева находилась в буфете. Марина наливала в стаканчики минеральную воду, а её подруга стояла рядом в проходе, наблюдая за пассажирами: вдруг кому-то потребуется ее помощь. Из третьего салона в первый прошел пассажир с портфелем. Положив его на свободное кресло, протянул Ереминой письмо для экипажа. Был он среднего роста, лет пятидесяти. Внешне ничем не примечательный: крупное лицо, очки, русые жидковатые усы. - Я, - рассказывала Лида, - ушла в буфет показать письмо Марине. И в этот момент к нам вновь подошел пассажир и теперь уже в резкой, категоричной форме срочно потребовал передать письмо экипажу, сказав, что дает на размышление не более пяти минут. Марина нажала кнопку экстренного вызова экипажа. В пилотской кабине зажглась лампочка: "Вызывает бортпроводник". - Посмотри-ка, Веня, что там стряслось, - кивнул командир бортмеханику. Грязнов вышел в салон и вскоре вернулся, держа в руках конверт. Янченко вскрыл его. Злоумышленник, написавший записку, требовал изменения курса и посадки на шведском аэродроме. В случае неповиновения угрожал взорвать самолет. Лицо командира посуровело. "Спокойно, - внутренне приказал он себе и уже вслух членам экипажа:" - Не волнуйтесь, ребята. Сначала проверим, можно ли его задержать и обезвредить... И вдруг обожгла мысль: взрыв на такой высоте мгновенно приведет к разгерметизации, а значит, к неизбежной гибели людей. Посоветовавшись, они приняли решение: незаметно развернувшись, обратным курсом, с плавным снижением идти в Пулково. Бортмеханик Грязнов вместе со штурманом Николаем Широковым вышли в салон. У левой входной двери стоял бледный возбужденный мужчина. В правой руке у него находился взрывоопасный предмет цилиндрической формы. Бандит держал его за ручку, большим пальцем судорожно сжимая кнопку цилиндра. В левой руке был какой-то небольшой предмет, обмотанный изолентой и провадами, которые приходили к рукаву пиджака. Стало ясно: обезвредить преступника не удастся. * * * В ЭТО ВРЕМЯ на диспетчерском пункте Московского напрвления аэропорта Пулково дежурил Евгений Васильевич Пашков. Внимательно следил он за светящимися метками самолетов на экране локатора. Вдруг рядом с одной из них появился сигнал бедствия, и тут же радиоволны донесли до него голос командира Ту-104 Янченко. - Ленинград! Вы слышите меня? Я борт 42505. Вы меня слышите? - Слышу хорошо. - Прошу посадку у вас. Разворачиваюсь... Узнав о случившемся, Пашков тут же начинает действовать. Приходит в движение весь сложный механизм наземных служб. Экстренно готовится посадка самолета. А пассажиры тем временем безмятежно отдыхают в креслах, наблюдая в иллюминаторы белые сугробы облаков. Тут же, рядом с ними - внешне спокойные бортпроводницы. Их задача - предотвратить возможную панику, сделать все для того, чтобы никто из пассажиров не догадался о грозящей опасности. Перед экипажем стояла та же цель, и, как действовать, решали сообща. Да и как иначе, ведь собрались здесь не случайные люди, а надежные, хорошо понимающие друг друга специалисты. Вместе летали два года, а Грязнов с Янченко и того больше. Викентий Григорьевич - парторг экипажа, специалист первого класса. В жизни он человек веселый и общительный, но во всем, что касалось летной службы, строгий требовательный, принципиальный. Ни одна, даже малейшая, неполадка при осмотре самолета не ускользала от его внимательного взгляда. Второй пилот - Владимир Михайлович Кривулин, тоже опытный летчик, много лет пролетавший в Заполярье. Случилось ему попадать и в сложные ситуации. Как-то в полете отказал двигатель, и Кривулин, тогда еще командир самолета Ан-2, сумел посадить машину на вынужденную, предотвратил катастрофу. Самый молодой в экипаже - штурман Николай Широков. В то время ему было двадцать семь. Слушатель заочного факультета академии. Недавно был принят в партию. Сам парторг давал рекомендацию... Словом, экипаж был опытным, слаженным, внутренне готовым к тяжелому испытанию, и когда оно пришло, все авиаторы, понимая друг друга буквально с полуслова, практически думали и действовали как один человек. Командир и второй пилот продолжали постепенное снижение. Штурман занял место у дверей кабины, а Грязнов должен был отвлечь преступника от действий экипажа. Викентий Григорьевич вышел в салон. Бандит был у самых дверей пилотской кабины. Глаза лихорадочно блестели: видно, начали сдавать нервы. Большой палец буквально впился в кнопку взрывателя. Если отпустит последует взрыв. - Пусти в кабину! Не пустишь - через пять минут взорву самолет. Мне терять нечего! - бандит старался оттолкнуть Грязнова. Но тот не двигался с места, оставшись лицом к лицу с врагом. Спокойный, выдержанный. Сказались тут и природная воля, и воспитанные сначала в армии, а затем и в Аэрофлоте выдержка и хладнокровие. Взры мог произойти каждую секунду. Пилоты продолжали снижение. * * * НИ НА МИНУТУ НЕ ПРЕРЫВАЛАСЬ СВЯЗЬ самолета с аэропортом. Тысячами незримых нитей земля была рядом. - Ленинград! Я 42505. Включите дальний привод на курсе 310. Выполняю разворот. - Борт 42505! Вас понял. Заходите на посадку, - Всеми мыслями диспетчер службы движения был там, в воздухе. - Только бы сели... Держитесь, ребята! По распоряжению руководителя полетов воздушные корабли ушли в сторону от трассы, в зону ожидания. Свободной была полоса. Наготове стояли пожарные и санитарные машины. Десятки людей по первому же сигналу готовы были прийти на помощь. - Нахожусь на курсе 310, - сообщил командир. - Вас понял, - отозвался диспетчер. ...На этом связь оборвалась. * * * ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО в этот миг на борту воздушного судна?.. Командир приказал штурману выпустить шасси. Раздался характерный щелчок, и сразу же вслед за ним машину потряс оглушительный взрыв. Самолет резко тряхнуло, пробило перегородку кабины. Из салона запахло дымом и гарью. Вырвало входную дверь. Зияла пробоина в фюзеляже. Балкой пола заклинило тяги рулей высоты. В результате повреждения гидросистемы не встала на замок передняя нога шасси. Однако самолет с трудом, но все же слушался управления. Машина коснулась бетона полосы. По приказу командира второй пилот выпустил тормозной парашют. Скорость начала падать. Но тут из-за неисправного шасси Ту-104, словно большая раненая птица, стал клонить нос к полосе. В. Янченко воспользовался системой аварийного торможения. Второй пилот В. Кривулин включил противопожарную систему. Стрелка часов аэропорта показала 15 часов 09 минут. - После посадки, - рассказывает командир корабля Вячеслав Михайлович Янченко, - мы стали помогать бортпроводникам и работникам аэропорта в эвакуации пассажиров. Я последним покидал корабль. Пассажиров в самолете больше не оставалось. Только рядом с каюиной двое погибших. Одним из них был наш товарищ Викентий Грязнов. Вторым - устроивший взрыв преступник... Парторг погиб, как герой, на боевом посту. Никто не приказывал ему оставаться рядом с бандитом. Перед выпуском шасси Викентий Григорьевич мог уйти либо в салон к пассажирам, либо в пилотскую кабину. Но не сделал ни того, ни другого, до конца оставшись верным своему долгу. Грязнов знал, что если уйдет, то преступник, заподозрив неладное, последует за ним, а значит, возможна гибель пассажиров и экипажа. Главный удар Викентий Грязнов принял на себя, отдав жизнь ради спасения людей. * * * С ТОЙ ТРЕВОЖНОЙ ВЕСНЫ промчалось пятнадцать зим и пятнадцать весен. Много воды утекло. Мужественный экипаж был удостроен боевых наград Родины. Командир корабля В. Янченко и бортмеханику В. Грязнову (посмертно) было присвоено звание Героя Советского Союза. Одним из оставшихся в живых участников этих событий и по сей день продолжают летать по воздушным трассам, другие трудятся в наземных службах. Дело отца продолжает сын Викентия Григорьевича Грязнова - второй пилот самолета Ту-134 Ленинградского авиапредприятия Вадим Грязнов. В его семье подрастает сын, названный в честь деда тоже Викентием. Жизнь продолжается. Героя помнят в Ленинградском авиапредприятии. Но в то же время, мне думается, далеко не все сделано для увековечения памяти Викентия Григорьевича Грязнова. В Ленинградском авиагородке есть, например, улицы Взлетная, Вертолетная, Штурманская, Пилотов... На мой взгляд, эти названия, хотя и отражают причастность их жителей к авиации, но являются абстрактными и безликими. Видимо, в свое время давали их людям, далекие от авиации. Но нет здесь почему-то улицы, носящей имя Викентия Грязнова, нет памятника герою, нет, наконец, мемориальной доски на доме, где он когда-то жил. А все это, убеждена, необходимо. И нам и нашим детям. Т. НИКИТИНА, наш соб. корр. Ленинград. Источники: 1. Т. Никитина - Тогда, в апреле..., газета "Воздушный транспорт" 31 апреля 1989 года. Скан из газеты Воздушный Транспорт за 31 апреля 1989 года скачать |
|